Настоящая женщина (определение)

от Елена Березовская | Апр 25, 2014 | Блог, Проза, Творчество

Женщина – это такой субъект живой природы, который создан, в первую очередь, для мужчины, ибо без него она никогда не будет женщиной. Не верите? (далее…)

Путь к победе

от Елена Березовская | Апр 25, 2014 | Блог, Проза, Творчество

(из воспоминаний победительницы шоу-конкурса «Выйти замуж за миллионера» и ныне здравствующей вдовы Mrs. Victoria N.)

Участие в конкурсе было настоящим испытанием, которое преподносится нам судьбой как подарок, и не принять его, было бы просто кощунство. Но, как говорила мне мама, которая, кстати, прошла через многое и многих, у которой за плечами было семь мужей, пять спонсоров и несколько десятков просто друзей, не говоря уже о знакомых: «Виктория, в твоем имени заложена победа… Иди, показывай и побеждай»… А показывать было что: несколько пластических операций сделали меня наполовину Клавдией Шифер, а на другую половину – Наоми Кэмпбелл, хотя внутри во мне жила Марлин Монро… (далее…)

Приключения трупа по имени Джек (Часть 2 -2)

от Елена Березовская | Апр 25, 2014 | Блог, Проза, Творчество

Часть 1 (1)
Часть 1 (2)
Часть 2 (1)

Краткое обращение священнослужителя подействовало на мужчин и женщин отрезвляюще, и все дружно направились в дом пастора. Марта поспешно задула свечи и погасила свет, закрыла церковь на замок, а потом начала возиться на кухне, готовя чай и кофе для неожиданных гостей своего патрона. Места в гостиной хватило всем. Дождавшись пока гости рассядутся по диванам и креслам, пастор Бэн продолжил свою речь, начатую в церкви. (далее…)

Приключения трупа по имени Джек (Часть 2 -1)

от Елена Березовская | Апр 25, 2014 | Блог, Проза, Творчество

По просьбе читателей закончила продолжение истории о Джеке.
Те, кто не знаком с началом этой истории или уже забыл, кто такой Джек, читайте здесь:

Часть 1 (1)
Часть 1 (2)

Болезнь человека — это тот период, когда нужно остановиться, прекратить любую спешку и все дела, и посвятить время своему организму, потому что он взывает о помощи и ему не важны все наши планы,проблемы, обязанности, заботы. Он кричит повышением температуры и разбитостью тела: «Вот я! Твое тело! И я болею! Мне нужен отдых! Хватит мотаться. Оставь свои мозги в покое и не загружай их наукой и другой работой!» Ах, как прав ты, мой стареющий женский организм! (далее…)

Приключения трупа по имени Джек (Часть 1 — 2)

от Елена Березовская | Апр 25, 2014 | Блог, Проза, Творчество

Часть 1 (1)

– Вот это вид! Вот это пейзаж! – прокричал пастор Бэн, стоя на вершине холма и любуясь величественной панорамой местности. – Как я раньше этого не замечал? Не удивительно, что этот Джек любил здесь прогуливаться. Здесь он и умрет!..
По обе стороны священнослужителя стояли Марта и Даниил. Они тоже не могли отвести глаз от потрясающего вида местности. (далее…)

Приключения трупа по имени Джек (Часть 1-1)

от Елена Березовская | Апр 25, 2014 | Блог, Проза, Творчество

Это произведение написано в «классическом американском стиле», как сказал мой друг, в период моих страданий от воспаления легких. Однажды ночью я увидела веселое «кино», придуманное моей фантазией. Оставалось только записать все «на бумагу», чтобы не забыть увиденное, что я и сделала. Я представляю себе этот рассказ как кинокомедию, которую, возможно, когда-то экранизируют.
Чуть позже я нарисую иллюстрации. Приятного чтения! (учтите, сия работа длинная — на 52 печатных страницы, поэтому читайте в свободное от работы время)

Приключения трупа по имени Джек

Автор: Елена Березовская

После вкусного рождественского ужина веселая компания гостей собралась в большой комнате со старым камином, где потрескивали горящие дрова, наполняя комнату слабым запахом дыма и создавая приятный уют и комфорт. В доме Джеральда и Марии Стивенсон давно не было столько гостей. С каждым годом их становилось все больше и больше, но хозяева были весьма рады этому явлению, которое переросло в традицию – в канун Рождества собираться в доме четы Стивенсонов.
Среди гостей были не только дети, внуки, правнуки этой радушной четы, но и друзья, и соседи, а иногда их родственники и друзья. Все с нетерпением ждали вторую часть вечера, когда дядюшка Джеральд (так чаще всего называли хозяина) рассказывал веселые истории, от которых у слушающих разгорался смех и слезы текли ручьем по лицу. Иногда вся дружная братия засиживалась до утра, а потом, разъехавшись по домам, вспоминала эти истории весь год, с нетерпением ожидая очередной встречи в доме Джеральда.
Усевшись в мягкое кожаное кресло у камина, дядюшка Джеральд довольно осмотрел публику. В эти минуты он был похож на доброго Санта Клауса, приготовившего какой-то особый подарок для всех, кто находился в комнате.
– Ну, что? Детей отправили спать? – спросил он.
– Да, да! Все уже наверху в кроватях! – послышалось в ответ из комнаты.
Точнее, это была зала для гостей. Старшее поколение удобно сидело на мягких диванах, а более молодые члены компании лежали и сидели на мягком персидском ковре посреди комнаты, заполняя все свободные уголки пространства. Миссис Стивенсон принесла несколько небольших диванных подушек и пледов и раздала их присутствующим.
– Матушка, а пунш у нас еще остался? – спросил Джеральд свою жену. Та кивнула головой. – Тогда неси сюда эту жидкость. А если кто-то хочет выпить рома или ликера, сбегайте на кухню и налейте себе, пока я не начал свой рассказ.
– А о чем ты будешь рассказывать, дядюшка Джеральд? – спросил кто-то хозяина.
Мария посмотрела на мужа и ответила вместо него:
– Все те же небылицы.
– Ну, что ты такое говоришь, матушка! – возмутился Джеральд. – Я рассказываю только правдивые истории из моей жизни! Иногда, конечно, я украшаю их, так сказать, для общей пользы дела, чтобы всем было приятнее их слушать.
– И что ты нам расскажешь на этот раз?
– Минуточку. Дайте мне собраться с мыслями, – ответил Джеральд и задумался. Все терпеливо ждали, пока хозяин начнет свой новый рассказ.
Миссис Стивенсон подошла к окну и выглянула на улицу. Казалось, что погода распоясалась вовсю – метель набирала обороты.
– Настоящая рождественская погода. К утру может быть снега по колено. Так что, Джеральд, твоя история должна быть весьма интересной и длительной, чтобы ни у кого не возникло желания покинуть наш дом в такую погоду, – сказала Мария.
– Так на Рождество у нас всегда полно снега, – послышалось из дальнего угла.
У Джеральда вдруг глаза округлились, заискрились, как будто его подключили к какому-то источнику невидимой энергии, и он заработал в новом режиме. Все знали, что это знак того, что сейчас начнется феерия вечерней истории, придуманной дядюшкой Джеральдом.
– Нет, одно Рождество было совершенно без снега и морозов. Аномалия природы! – сказал он. – А все потому, что в этот день умер Джек!
– И что? А причем здесь Джек? А кто такой Джек?
– Я расскажу вам, кто такой Джек и что произошло с ним за день до Рождества, – уже вошел в азарт дядюшка Джеральд. – Это правдивая история, которую вы еще никогда не слышали!
– Но если Джек умер, значит, история явно не из веселых, – возразила сидящая на диване дочь Джеральда, Сюзанна. – Ты бы лучше, папа, рассказал о чем-то другом.
– Тихо! Всем тихо! – проворчал Джеральд. – Других историй я рассказывать сегодня не буду! Кому не нравится, можете покинуть зал прямо сейчас.
На лицах многих слушателей появилось выражение определенного разочарования. Но никто не встал и не вышел из комнаты. Все терпеливо ждали начала рассказа.
– Итак… готовы? Тогда поехали!

* * *

События эти происходили в нашем небольшом городке многие годы тому назад, может, лет десять или пятнадцать, никто уже не помнит. Да и мало кто знает, что на самом деле произошло в те далекие дни. Вашему рассказчику повезло собрать по крупицам эту историию у ее участников.
В тот год погода была на удивление мягкой, не зимней, что необычно для наших краев. Это вызывало недоумение у старожилов городка, и они тревожно поглядывали на небо в ожидании похолодания. С одной стороны, многие ненавидели снег и были рады такому капризу природы. С другой стороны, все привыкли, что Рождество должно быть традиционно белым, и бесснежье вызывало определенную тревогу у местных жителей.
Ранним утром на крыльцо дома вышел Джек Раян, чтобы проверить свои окрестности, посмотреть, что происходит вокруг, а заодно, понаблюдать за соседним домом, где жили три сестры в преклонном возрасте, с которыми Джек воевал уже не первый год. Хотя, сказать, что Джек жил с кем-то дружно, невозможно. Весьма молодым его бросила жена, и с тех пор он ходил всегда злой, безпричинно придираясь ко всему и всем, что попадалось на его пути.
Никто толком не знал, чем занимался Джек. Лет до сорока пяти он служил в армии, а побег его жены совпал с его выходом на военную пенсию по инвалидности. Где-то в боях за демократию чужой страны он был ранен и после этого не смог продолжать службу. Он вернулся к отцу, который вскоре умер, и с тех пор жил в его доме. Ему, очевидно, хватало военной пенсии, что также делало его слишком свободным, поэтому все свое время он посвящал поискам всяких мелочных проблем, постоянно придираясь к словам и действиям жителей нашего славного города.
Конечно же, Джека ненавидели и, одновременно, боялись все. Несмотря на всю свою агрессивность и мрачность, этот мужчина никогда никого не тронул даже пальцем. Поэтому вскоре жители города привыкли к Джеку и его придиркам и по мере возможности старались избегать контакта с ним.
Джек стоял на крыльце своего дома и посматривал на серое безоблачное небо. Вдруг он начал принюхиваться: аромат свежей выпечки нежно и игриво щекотал его ноздри. Он посмотрел в сторону соседнего дома. «Опять эти дряхлые старухи решили подразнить меня! Сейчас я им покажу».
Лет семьдесят тому назад, а может меньше, когда наш городок был больше похож на село, чем на город, отец Джека купил весьма большой земельный участок на холмах и построил два дома – один для сына, а другой – для дочери. «Мужской» дом был весьма прост по архитектуре и внутреннему убранству. Можно сказать, спартанский тип жилья. А вот «женский» дом был весьма изящным, в викторианском стиле, с двумя белыми колоннами и белыми кружевами карнизов и перил, которые, как говорят старожилы, были работой самого отца Джека, весьма известного и почитаемого в округе человека за его высокопрофессиональную резьбу по дереву.
По возвращению из армии Джек поселился в «мужском» доме, а другой дом – то пустовал, то сдавался в аренду редким визитерам или временным жителям города. Сестра Джека удрала из дома в довольно раннем возрасте и, выскочив замуж за какого-то хиппи, уехала в Австралию. Когда отец умер, она приехала в родной город и на второй день после оглашения завещания продала свой дом трем сестрам по весьма дешевой цене. Чтобы не слышать крики разъяренного брата, сразу же после похорон она уехала к себе в Австралию, и с тех пор больше никто ее и не видел.
Сестры Эмилия, Абигель и Вероника появились в нашем городке еще на заре их молодости как выпускницы учительского колледжа. В школе учителей не хватало, а тут сразу три молодые, энергичные, образованные женщины приехали просвещать местное население. Насколько это правда, что они были тройняшками – трудно сказать, но выглядели они совершенно по-разному, поэтому их легко было отличить друг от друга. Эмилия считалась умнее других сестер, Абигель была вечной хохотушкой, а Вероника была весьма пугливой и плаксивой.
Многие годы три сестры жили жизнью синих чулков, пока однажды во время поездки в большой город не познакомились с тремя военными моряками, корабль которых проходил небольшой ремонт в порту города. Все трое поженились в один день, но вскоре все трое и овдовели в один день – корабль затонул во время военных действий где-то в Тихом океане или в других горячих водах того времени. Сестры, погоревав немного, дали слово друг другу жить вместе до конца их дней и больше никогда не выходить замуж.
В городке «святую троицу», как порой, шутя, называли местные жители Эмилию, Абигель и Веронику, любили все, кроме Джека. Они славились прекрасным куховартством, особенно выпечкой сладких блюд, поэтому на их творениях «пасся» весь городок. Ни одно мероприятие в городе, начиная от репетиций церковного хора и заканчивая ежегодными фестивалями на разные темы, не проходило без участия сестер, а тем более, без их кулинарных изделий. Поэтому нередко в дом сестер приходили желающие бесплатно пообедать или поужинать.
Джек ненавидел своих соседей. Он постоянно считал, что земельный участок, который когда-то принадлежал его отцу, должен принадлежать ему, а сделку-продажу своей сестры считал подлой и нелегальной. Однако хождения по многочисленным инстанциям «в поисках справедливости» не меняли ситуацию, а, наоборот, накаляли отношения между Джеком и другими жителями городка.
Направляясь к дому старушек через двор, Джек заметил аккуратно сложенные под боковой стеной доски и понял, что на этот раз разговоры о заборе и разделении большого общего двора на две половины обретают практическую основу. Это значит, что, если поставят забор посредине земельного участка, купленного когда-то отцом Джека, он не сможет ходить на территорию своих соседей, топтать их цветы, бросать окурки им под двери и окна, и при этом ссылаться на уличную шпану, которой никогда и не было в этом районе города. Глаза Джека наполнились кровью, как наполняются глаза быка при виде красной тряпки матадора, издевающегося над животным.
Эмилия, Абигель и Вероника закончили возню на кухне, выложили только что приготовленные эклеры на большое плоское блюдо и накрыли специальной прозрачной стеклянной крышкой, чтобы выпечка не пересыхала и не черствела. Джек в это время подошел к входной двери и ударил по ней кулаком.
– Открывайте, старые коровы! – грозно прокричал он.
Три старушки нервно вздрогнули. Чашка с чаем вылетела из рук Вероники и упала на пол, превратившись в десятки мелких кусочков. Все трое подошли к двери. Смелая Эмилия прокричала:
– Никого нет дома!
– Открывайте, дуры несчастные, а то я вам дверь выломаю! – не успокаивался Джек и продолжал стучать кулаками в дверь.
Эмилия, Абигель и Вероника испугались не на шутку, а поэтому быстро поднялись на второй этаж, укрывшись у себя в комнатах. У каждой сестры была своя спальня, с одинаковым убранством, начиная от цвета обоев и заканчивая мебелью. В каждой комнате стоял небольшой телевизор. Сестры не могли смотреть телевизор вместе и всегда спорили и ругались, какую программу выбрать, но как только поднимались к себе в комнаты, то одновременно смотрели одну и ту же телепередачу. Отличались эти комнаты только наличием трех разных фотографий – портретов погибших мужей женщин.
Джеку надоело стучать, так как руки начали побаливать от такого их применения. Он дернул за ручку, и дверь оказалась не запертой. В те далекие времена в нашем городке никто не запирал двери на замки не только среди белого дня, но и даже ночью. Мужчина зашел в коридор и осмотрелся.
– Куда попрятались? – прокричал он. – Найду вас, пощады вам не будет!
Запах свежей выпечки щекотал нос.
– Немедленно покиньте наш дом! – услышал он голос одной из сестер, доносившийся сверху.
– Ваш дом! Это дом моего отца, а значит – мой дом! Если вы охмурили эту противную дуру, которую к моему несчастью я должен называть своей сестрой, то это не значит, что вам удастся охмурить меня!
Дверь одной из комнат приоткрылась и в створе показалась голова Эмилии.
– Мы живем в этом доме более тридцати лет, и мы купили его с соблюдением всех законов покупки недвижимости. Не пора ли нам прекратить эти споры, найти общий язык и жить мирно, не нанося друг другу вреда.
Пока Эмилия произносила свою почти «ооновскую» речь, двери Абигель и Вероники тоже приоткрылись и головы женщин показались в их проемах.
– Не нанося вреда? – кричал Джек и поднимался по лестнице вверх, в сторону спален престарелых барышень. – А какого черта вы доски привезли? Думаете, я не догадался о вашем желании поставить забор и заодно украсть у меня кусок земли?
Как только массивное тело Джека появилось на лестничной площадке, все три двери, ведущие в спальни сестер, быстро захлопнулись. Джек пыхтел от ярости и сильной одышки.
– Только через мой труп! Поняли? Только через мой труп вы построите забор и испортите ландшафт моего исторического земельного участка.
Старушки молчали, прижавшись к дверям и пугливо прислушиваясь к движениям их лютого врага.
– И если вы опять будете созывать на Рождество массу своих поклонников и ухажеров, и если вы будете всю ночь петь рождественские гимны, то я устрою вам настоящую Варфоломеевскую ночь. И не вздумайте держать включенные гирлянды на своей лохматой старомодной елке всю ночь! Ваше электричество мешает мне спать!
– Но окна вашей спальни выходят не на наш дом! – попробовала возразить Эмилия.
Под лохматой старомодной елкой имелся в виду большой куст можжевельника, растущий перед окнами дома сестер у калитки. Так как у сестер не было рождественской елки, каждый год они украшали этот куст гирляндами и рождественскими декорациями.
– Тихо! – прокричал Джек. Ему было очень ненавистно, что три его лютых врага укрывались у себя в комнатах, и получалось так, что он разговаривает сам с собой. Повернувшись в сторону выхода, он вспомнил, что на кухне должна быть свежая выпечка, и, пока трусливые дамы прячутся у себя в спальнях, почему бы ему не позавтракать, тем более, что его живот уже издавал странные звуки, напоминая хозяину о том, что пора бы чего-то перекусить.
Старушки, каждая прижавшись к двери, прислушивались к любым звукам за пределами их спален. Сначала в доме царила кратковременная тишина, не предвещавшая ни плохого, ни хорошего, потом послышались несколько шагов и… страшный грохот, от которого стены давно так не содрогались в этом доме. Казалось, началось землетрясение. Но несколько секунд неимоверного грохота вдруг резко сменились зловещей тишиной. Все трое боялись открыть двери, так как не были уверены, увидят ли они дом или разрушенные стены? Наконец-то, они медленно и осторожно открыли свои двери и выглянули наружу. Нет, стены дома были еще целыми.
Эмилия, Абигель и Вероника медленно подошли к перилам лестничной площадки и посмотрели вниз. На полу коридора, прямо у входной двери, лежало крупное тело Джека. Было такое впечатление, что Джек совершил полет со второго этажа и приземлился у входа, не успев вылететь наружу. Лежал он на животе – с распростертыми руками и ногами, и трудно было определить, дышит он или нет?
Сестры в недоумении посмотрели друг на друга. Абигель начала смеяться, глаза Вероники залились слезами.
– Даааа… Жаль, что мы не видели, как он совершил это падение, – сказала Абигель, продолжая издавать звуки, похожие на похрюкивание.
– Что мы будем делать? – спросила Вероника.
– Эй, Джек! Ты чего там разлегся? – прокричала Эмилия. – Мертвый, что ли?
– Что будем делать? – спросила Вероника опять и завизжала тонким писком: ииииииии…
– Перестаньте обе! – сказала Эмилия. – Может, старый черт просто ударился и лежит без сознания. Нужно проверить. Тогда придется вызвать доктора Шварца.
– Подожди! – остановила сестру Вероника, когда та уже подошла к лестнице, чтобы опуститься вниз. Она быстро вбежала в свою комнату и вышла оттуда, держа в руках большой кухонный нож. – Чем черт не шутит! А вдруг он притворяется!
– Вероника! – вскрикнула в недоумении Абигель, – Я искала этот нож два года. Я незаметно проверила кухни всех наших знакомых и друзей. Я всех их невольно подозревала в воровстве! Как ты могла украсть наш нож и даже не признаться в этом?
Вероника, готовая снова расплакаться, сказала:
– В целях самозащиты у меня должно быть хоть что-то. Ты не разрешала купить пистолет, а ведь моя комната находится ближе всего к дому Джека.
– Не будем сейчас об этом! – сказала Эмилия. – Пошли вниз!
Три сестры решительно преодолели лестничные ступени и вскоре оказались у тела Джека. Они смотрели на это массивное тело и не знали, что делать дальше. Наконец, Эмилия поднесла руку к толстой шее соседа, что-то пощупала и спокойной сказала:
– Мертвый!..
– А ты уверена? – спросила Вероника. – Может, кольнуть его пару раз ножом, чтобы быть уверенными?
– Нет! Убери свой нож, а то еще нас нечаянно прирежешь! – возразила Эмилия. – Джек мертвый, и точка.
Абигель пырнула тело Джека ногой. Как ни странно, ни одна из сестер не потеряла сознание при виде трупа в своем доме.
– Да, кажись, мертвый. Мертвее не бывает. И что мы теперь будем делать с этим телом? Вот старый хрыч, не мог умереть у себя дома!
– Мы закопаем его во дворе, – сказала Вероника, — Когда стемнеет.
– Нет, девочки. Мы позвоним в полицию и расскажем шерифу Морису обо всем, что случилось, – предложила Эмилия.
– А нас не посадят в тюрьму? Нас не обвинят в убийстве? А что подумают о нас другие? – прокричали наперебой в нарастающей панике Абигель и Вероника.
– Мы скажем, что мы ходили на прогулку, а когда вернулись, то нашли тело Джека у себя в доме. Как оно оказалось у нас под дверью, мы не знаем. Возможно, Джек хотел украсть нашу выпечку, но поскользнулся, упал, ударился головой. Что скажете, девочки?
– Господи, Эмилия, Агата Кристи ты наша! Какая ты умница! Конечно же, труп валялся у двери. Как же мы сами не догадались?
Эмилия подошла к телефону, но после нескольких попыток набрать номер, повесила трубку на место.
– Опять линия не работает. Быстро одевайтесь, сходим в полицию! – скомандовала Эмилия. – Нам все равно нужна помощь шерифа, потому что эту тушу не так легко сдвинуть с места. А так он нам поможет избавиться от тела. Вероника, не забудь закрыть дверь на ключ!
Первой из дома вышла Эмилия. Вероника, выходя второй, прокричала Абигель:
– Не забудь закрыть дверь!
Абигель, выходя последней, прокричала в прихожую:
– Эмилия, мы уходим, закрой дверь!
Все три вышли через калитку на тихую безлюдную улицу и направились в сторону центра города, где находился полицейский участок, а точнее, небольшая конторка, выполняющая официальную роль местной полиции.

***

Пока три сестры направлялись в центр города, с противоположной стороны улицы к их дому шли трое мужчин преклонного возраста. Это были местные поклонники сестер – Боб, Грег и Франк. Все трое уже многие годы были вдовцами и обычно на все общественные мероприятия появлялись вместе. Они даже одевались почти одинаково – всегда темные костюмы, темные длинные пальто и похожие шляпы, неизвестно какого года выпуска.

Боб и Грег шли впереди, а Франк постоянно плелся в хвосте. Первые два остановились и повернулись в сторону Франка, отставшего от них на несколько десятков шагов. Казалось, что карманы пальто Франка набиты камнями, потому что полы тяжело обвисали и, ударяясь о ноги его хозяина, не разлетались в стороны, а наоборот, тормозили ходьбу мужчины, занося его в разные стороны.
– Что у тебя в карманах, Франк? – спросили друга Боб и Грег. – Такое впечатление, что у тебя там несколько кирпичей упрятано.
– Нет, всего лишь маленькая книжка. Я иду, иду! – прокричал Франк.
– Не рано ли мы припремся в гости? Я не помню, чтобы нас приглашали на завтрак, – сказала Боб Грегу.
– Абигель приглашала на завтрак. Это я точно знаю, – ответил тот. – Сказала, что испекут наши любимые эклеры.
– Твои любимые эклеры, – проворчал Боб. – Я предпочитаю кексы. Эмилия мне говорила, что они ждут нас на ленч.
Запыхавшийся Франк подошел к своим дружкам.
– Не понимаю, зачем было подниматься в такую рань? Ведь нас приглашали в гости к ужину, – сказал он.
– К какому ужину?
– Вероника приглашала нас от имени своих сестер на ужин.
Три кавалера стояли всего в нескольких метрах от дома сестер и были теперь в определенном замешательстве, так как уже не были твердо уверены, кто кого и во сколько приглашал?
– Что будем делать? – спросил Боб.
– Думаю, что заглянем к сестрам, якобы, чисто случайно. Мол, просто гуляли в их местности… и вот зашли на огонек. А на месте – уже решим, к которому часу они нас приглашали. Все равно ж не выгонят. Хоть кофе выпьем и сладкого поедим…
– Да, да! – поддержали друга Боб и Франк. – Правильное решение! Тогда пошли.
Они подошли к дому Эмилии, Абигель и Вероники, открыли калитку и позвонили в дверь. Несколько минут прошли в нетерпеливом ожидании.
– Кажется, наших хозяек нет дома? – сказал Грег. – Что будем делать?
– Как же нет дома? А куда они могли пойти в такую рань? – возмутился Боб. Франк еще продолжал бороться с одышкой после путешествия с препятствиями.
– И то правда. Так, может, зайдем в дом и подождем их там? Холодновато все-таки… Зима.
– Хорошая идея. Но противозаконная, – наконец-то, подал голос Франк.
– Так что же, опять переться несколько миль домой? Хоть передохнем немного. И если хозяйки не появятся через полчаса, уйдем домой.
Грег решительно открыл входную дверь, вошел в маленькую прихожую и тут же, зацепив ногой тело Джека, упал сверху на него. Боб, продолжая движение, упал сверху на Грера. А вскоре и Франк оказался на Бобе. Прошла добрая минута, пока наши герои поднялись на ноги и осмотрелись.
– Что делает здесь этот черт? – спросил Грег. – Я из-за него чуть шею не сломал. А вы тоже, два идиота. Нужно смотреть, куда идете! Я вам не матрац и не подушка.
Боб и Франк, молча, смотрели на тело Джека.
– Вы не думаете, что это мы его удушили все вместе? – спросил Франк друзей.
– Мы? Ты хочешь сказать, что он мертвый?
– Ну, если он не двигается, значит, по идее, он мертвый.
Мужчины наклонились над Джеком, пощупали его руки, ноги, подергали за рукава, развернули тело на спину.
– Мертвый! – сказали все одновременно.
– А где же наши женщины? – спросил Боб.
И трое наперебой тут же начали кричать:
– Эмилия! Абигель! Вероника!
Но им никто не отвечал.
– Неужели этот негодяй убил наших сестер? – спросил Франк.
– Возможно! И если это окажется правдой, то я лично удушу этого мерзавца! – сказал Боб.
– Но куда он подевал тела женщин в таком случае? – спросил Грег и осмотрелся. Он увидел осколки стекла, что раньше представляли собой чашку викторианского чайного сервиза, на полу кухни. – Да, здесь явно происходила жестокая борьба. Значит так! Ты, Боб, иди наверх и поищи женщин в их спальнях. Ты, Франк, проверь подвальную комнату. А я разберусь с кухней, столовой и гостинной.
Боб беспрекословно поднялся наверх, Франк опустился вниз, а Грег прошел на кухню. Никаких других признаков насильственной борьбы в кухне он не нашел. Привлек его внимание большой кухонный нож, лежавший на столе, но он не хотел делать поспешные выводы, а также оставлять отпечатки пальцев на этом грозном кухонном предмете. Грег приподнял стеклянную крышку, увидев на большом блюде красиво уложенные свежие эклеры – его любимые заварные пирожные. Он тут же запихнул один эклер в рот, а еще парочку быстро завернул в салфетку и поспешно спрятал в карман пальто. Он едва успел второпях проглотить эклер, как на пороге кухне появились Франк и Боб.
– Их нигде нет! – сказали оба. – Что будем делать?
– Не знаю. Наши леди или испугались… и убежали из дома, или уже арестованы и находятся в полицейском участке, или пошли сознаваться в том, что убили Джека.
– Убили Джека? – прокричали в удивлении Боб и Франк. – Этого не может быть! Как они могли убить его? Мы должны что-то предпринять, чтобы эти невинные женщины не пострадали.
– Но что предпринять? Думайте! Думайте!..
Трое джентльменов ходили вокруг трупа Джека и придумывали план спасения своих подруг. Вдруг одна светлая идея осенила все еще активно действующие мозги Грега.
– Если мы уберем тело из этого дома, исчезнет самая важная улика совершенного преступления, и доказать вину сестер будет невозможно. Мы создадим им алиби, например, скажем, что с раннего утра мы вместе завтракали.
– А что же мы сделаем с трупом? – спросил Боб
– Мы перенесем труп в его дом, оставим там до вечера, а вечером, когда стемнеет, отвезем его в лес и закопаем.
– Прекрасный план! – сказал Франк. – А что, если наши подруги уже арестованы?
– Не думаю. Шериф так рано не поднимается. Но все же потом мы сходим в полицию и попытаемся проверить, что им известно о смерти Джека? Если наши барышни там, то мы предупредим их, что мы на их стороне.
Чувство благородства распирало груди героев. Давно уже они не получали удовлетворения от того, что в их помощи нуждаются три милейшие женщины, которых они могут спасти, защитить, и заодно, у которых могут хорошо поужинать.
Перенести тело Джека из одного дома в другой, даже если дома находились по соседству, оказалось нелегкой задачей. Трое мужчин с трудом вытащили труп на улицу и, прячась за кусты можжевельника, перетащили его по траве через двор до крыльца дома Джека. За полчаса смелой операции по переноске трупа эти трое несколько раз падали на это большое тело, сидели на нем, переводя дыхание и отдыхая минуту-две, и так всё дальше волокли, кувыркали, тянули поближе к его дому.
Наконец-то, троица втянула тело Джека на деревянное крыльцо.
– У меня нет больше сил! – задыхаясь, сказал Боб. – Увольте меня, но тащить этого великана в его спальню я не буду.
Грег дрожащей от перенапряжения рукой нервно подергал за дверную ручку, но дверь не открылась.
– Дом заперт. Придется оставить труп здесь.
– Мы не можем оставить его здесь! – запаниковал Боб. – Он не может лежать здесь. Тогда все догадаются, что дело нечистое!
Грег увидел старое кресло-качалку на небольшой открытой веранде дома. А рядом был такой же старый круглый столик.
– Мы посадим его в кресло. И со стороны будет выглядеть, что Джек отдыхает и вроде бы читает газетки. Давайте, ребята, осталось совсем немного!
Все трое подхватили тело Джека и опустили его в старое кресло. Потом Грер ловко подтянул стол поближе к креслу.
– Только, что ему дать почитать? Франк, ты сказал, что у тебя в кармане есть маленькая книжка. Я знаю, что ты любитель чтения.
– Есть, – ответил Франк и тут же достал из большого кармана пальто черную книгу внушительных размеров.
Боб и Грег удивленно посмотрели на Франка. Теперь они понимали, почему тот постоянно плелся в хвосте, едва волоча ноги.
– Что это, Франк?
– Это Библия. Я как-то случайно положил ее в карман после мессы в прошлое воскресенье и вот уже почти неделю никак не занесу в церковь обратно. Это Библия пастора Бэна…
Грег и Боб понимали, что оставлять любимый экземпляр Библии их местного священнослужителя, которой он пользуется каждое воскресенье для проведения мессы, в мертвых руках Джека было не самым лучшим вариантом, однако им не хотелось, чтобы эта книга снова оказалась в кармане Франка, когда этой троице предстояло срочно посетить полицейский участок, и, возможно, оббегать не одно место в поисках своих очаровательных престарелых подруг. Поэтому они вложили книгу мудрости в руки Джека, подперли их столиком, чтобы книга не упала, и со стороны выглядело, что Джек увлечен чтением.
Почистив свои пальто от сухой травы, листьев и мха, все трое направились в центр города, в полицейский участок.

***

Шериф Морис развалился в своем кожаном кресле, забросив ноги на рабочий стол, и смотрел в потолок, размышляя о том, что такая спокойная жизнь ему нравилась все больше и больше. Понятие о преступлении в нашем городке было теоретическим, а практически за последние два десятка лет в городе не было зафиксировано ни одного случая ограбления, насилия или убийства. Большая часть населения города была предпенсионного и пенсионного возрастов, а молодое поколение постепенно переезжало в большой город, находящийся в тридцати милях от городка – кто учиться, кто работать. Тем не менее, никто не жаловался о нехватке работы или клиентов и никто не закрывал бизнес, а жизнь текла своим чередом, как будто она была законсервирована в этом городе по своим особым законам. Однако шерифу не хватало неких острых ощущений.
Он закрыл глаза. Еще минут десять и его помощник, сержант Макарони, принесет свежие кофе и пончики, приготовленные в небольшом городском баре-ресторане в полумили от полицейского участка. Наверняка, сержант заболтался с милашкой Бетси, полногрудой официанткой, за которой бегали мужчины всех поколений. Она же отдавала предпочтение двоим – сержанту Макарони и его брату, пожарнику Дику, но никак не решалась сделать свой окончательный выбор.
Фантазия, потеряв контроль сознания, начала вырисовывать странные картинки перед глазами офицера Мориса. Сначала он увидел двух бандитов в черных масках, ворвавшихся в здание местного банка. Вооруженные автоматами и гранатами, грабители требовали десять миллионов долларов от тощего перепуганного банкира. Милашка Бетси оказалась их заложницей, что еще больше нагнетало обстановку. Она горько плакала, цепляясь за ногу одного из бандитов, обещая выполнить любую его просьбу, лишь бы он отпустил ее на свободу. Сержант Макарони осторожно прятался за полицейской машиной на противоположной стороне улицы и кричал в громкоговоритель, что здание банка окружено.
Морис вспомнил об искусстве перевоплощения, которым владел его любимый коллега Шерлок Холмс, и вскоре у входа в банк внезапно появилась пухленькая миловидная старуха с лукошком в одной руке и палкой в другой. Грабители резко направили на женщину свои автоматы.
– Добрый день! – сказал пискливым голоском шериф Морис, так как это именно он играл роль пожилой женщины. – Я, кажется, не туда попала. Мне нужно быстрее отнести эти свежие пончики шерифу Морису.
Один из грабителей вырвал из рук старушки корзинку и посмотрел на ее содержимое: свежие пончики, пирожные, пряники.
– Этот старый козел обойдется и без твоих угощений. А вот мы этим хорошенько подкрепимся.
Бандиты тут же начали жадно поглощать пончики, покрытые сахарной пудрой, что на самом деле было снотворным порошком. Вскоре грабители начали зевать, а потом, свалившись в большие кожаные кресла в прихожей банка, уснули крепким сном, сопровождающимся громким храпом, который можно было услышать за пределами финансового учреждения. Шериф Морис снял с себя шляпку и парик, собрал автоматы, освободил заложников и вышел из здания, чувствуя себя настоящим Сильвестром Сталлоне или Арнольдом Шварценеггером. Толпа кругом кричала: «Слава нашему герою-спасителю!», и все женское население городка, от мала до велика, окружило Мориса, стараясь обнять и расцеловать. Мэр города тут же вручил шерифу большой орден. И в честь героя был устроен грандиозный праздничный салют. Тысячи разноцветных звездочек-огоньков разлетались с треском и свистом по ночному небу. Ииииии… ссссс…
– Мистер Морис! Сэр… – прозвучал странный голос в пространстве ночного неба.
Шериф открыл глаза. Все тот же белый потолок. Наверное, показалось.
– Офицер Морис…
Шериф повернул голову и вдруг увидел трех старых сестер, стоящих у его стола и внимательно смотрящих на его сонную физиономию. Ноги шерифа автоматически сползли под стол, он кашлянул несколько раз, стараясь очистить свой голос.
– Кхххааа… кх… аааааааааа…
– Сэр, извините, что мы разбудили вас в такой ранний час! – начала было Эмилия.
– Я не спал. Я же на работе! – возразил шериф. – Просто задумался. Чем я могу быть вам полезен?
Три сестры посмотрели друг на друга, не зная с чего начать разговор.
– Понимаете, в нашем доме появился Джек, – сказала Вероника.
– Так это уже давно не новость. Сколько раз он посягал на вашу собственность. Ну, покричит, старый хрыч, повоюет, а потом снова успокоится, – сказал шериф Морис.
– Все это так, сэр, но на этот раз он никуда не уходит, – открыла рот Вероника.
– Мы гуляли… – начала Эмилия.
– У озера гуляли… рано утром… погода хорошая… – дальше все три сестры начали галдеть одновременно, и со стороны было крайне трудно понять, кто что говорит. Шерифу Морису лепет этих трех надоедливых старух показался громким звоном церковных колоколов, и он закрыл ладонями уши. Выждав минуты две-три, он крикнул:
– Хватит! Не все вместе.
Сестры умолкли и теперь боялись открыть рот. Наконец, Эмилия решила продолжить рассказ.
– Джек лежит в нашей прихожей на полу, прямо у двери, и никуда не уходит. Возможно, он мертвый.
– Что за глупости? – возразил Морис. – Он просто издевается над вами. Чего он там лежит? Ему что, делать больше нечего?
– Мы не знаем. Поэтому мы и пришли к вам за помощью.
– О, нет, нет! – прокричал шериф. В его планы не входила встреча с Джеком, тем более, он избегал этой встречи любыми путями, зная скверный характер этого мужчины. – Я очень занят. Сержант Макарони скоро явится в участок, и тогда я направлю его к вам, чтобы он разобрался на месте. А вы пока что идите домой и ни о чем не волнуйтесь.
Он встал, вышел из-за стола и направился к входной двери, давая понять женщинам, что аудиенция закончена.
– Жаль, что вы не можете пойти с нами, тем более, что мы бы могли угостить вас эклерами и яблочным пирогом. Вы, наверное, еще не завтракали?
– Нет, не завтракал, – ответил шериф, что было ложью. Но он обожал выпечку сестер больше, чем даже пончики милашки Бэтси. Морис теперь был в некотором замешательстве. С одной стороны, ему не хотелось никуда идти, так как с минуты на минуту должен был придти сержант Макарони с кофе и пончиками. Ему также не хотелось иметь дело с Джеком. С другой стороны, сидеть и бездельничать в полицейской конторке ему тоже предельно надоело, тем более, что у сестер можно было хорошо подкрепиться.
– Хорошо, поехали! – сказал он сестрам, и направился к выходу. Сержант все равно оставит ему пончики. Он позвонит помощнику прямо из дома старушек.
Шериф Морис и трое пожилых женщин направились к полицейской машине, припаркованной у входа в полицию.

***

Пока сестры разговаривали с шерифом Морисом, а трое их кавалеров спешили в город в поисках сестер, местный подросток Даниил развозил на своем старом велосипеде утренний выпуск городской газеты.
Необходимо сказать, что Даниила называли парнем с горящими руками, потому что, за что бы он не брался, все всегда ломалось и крушилось в его руках. Никто толком не знал, кто был отцом Дани, но подозревали, что сам пастор Бэн приложил кое-что свое к его появлению. Мать Даниила, Марта, всю свою взрослую жизнь работала уборщицей, посвящая большое количество времени работе в местной церкви. Она не только убирала и чистила церковный зал, но и готовила пищу пастору Бэну, стирала его белье и другую одежду, и вообще, ухаживала за ним, как за малым дитем.
Сам же пастор Бэн был по природе заядлым бизнесменом. Он умудрялся делать деньги на всем. Он мог ответить на любой вопрос о курсе обмена валюты, подъеме и падении акций той или иной компании, уровне инфляции – любой вопрос, касающийся мировой экономики и создания дохода. Любимое изречение пастора Бэна было следующее: «Если сам Господь дает мне возможность заработать, то, как я могу отказаться от этого?»
Прихожане относились к деятельности пастора Бэна весьма спокойно и уважали его за то, что он приложил немало усилий к реставрации старой городской церкви, приведению в порядок местного кладбища, и за активное участие в общественной деятельности города.
Даниил был проблемным ребенком с раннего детства. Наверное, он был чуть ли не единственным правонарушителем в городе, хотя попадал в беду чаще всего неосознанно. Пастор Бэн любезно соглашался взять мальчика на поруки, поэтому часто вовлекал его во всякую работу, в том числе, общественную. Он оплачивал все убытки, возникающие из-за деяний этого шкодливого мальчика.
Последней выходкой Дани была история, связанная с маслом. Возвращаясь из магазина, куда Даниила послала мать за бутылкой кукурузного масла, подросток решил заглянуть в церковь, так как увидел роскошную свадебную процессию, направляющуюся к ней. Он вбежал в зал и присел на лавочке последнего ряда, прямо у входа. Жених нетерпеливо стоял со свидетелем у алтаря. Многочисленные гости сидели в первых рядах и ждали появлениия невесты. В тот день замуж выходила дочь местного банкира, который не пожалел денег для единственного ребенка и заказал все свадебное убранство дочери в Париже у известного кутюрье.
Даниил очень любил свадьбы, поэтому был чрезвычайно возбужден и с нетерпением ждал начала торжества. Он не заметил, что стеклянная банка с маслом ударилась о массивную ножку лавочки, и ее содержимое вылилось на деревянный пол прямо в центральном проходе между рядами лавочек.
Вскоре заиграла органная музыка и у двери появилась невеста в сопровождении своего отца. Одетая во французские кружева, эта весьма пышная по размерам молодая женщина была похожа на большой белый шар, закрывающий собой узкий проход церковного зала. Отцу девушки пришлось идти сзади.
Невеста сделала несколько шагов по направлению к алтарю и, вдруг поскользнувшись, упала на спину, запрокинув ноги вверх. Многочисленные кружевные слои юбки разлетелись, представив публике весьма пикантную картину пухлых ножек дамочки… и не только ножек. Ноги отца тоже начали скользить в разные стороны, а так как его дочь при падении зацепила рукой папашу, тот завалился на дочь, оказавшись головой между ее раздвинутых ног. Свидетельница с другими гостями бросилась на помощь невесте, но, поскользнувшись на полу, оказалась сверху на банкире. Пока публика наблюдала за происходящим, а жених едва сдерживал слезы от хохота, невеста встала на ноги и, пошатываясь, направилась к жениху. От ее французского шика теперь не осталось и следа, так как все платье было покрыто желтыми пятнами жира.
Женщина подошла к маленькому невзрачному жениху, который уже лежал на полу и держался за живот, как будто страдал приступом кишечных коликов, хотя на самом деле не мог преодолеть приступ неудержимого смеха. Она взяла его за борта смокинга, приподняла и начала трясти. Когда тот пришел в себя, она влепила ему пощечину, да с такой силой, что тот полетел прямо в первый ряд гостей. Естественно, кое-кому из гостей жениха это не понравилось, и вскоре тут началась драка, которую местная церковь не видела за все свое существование. Для Дани такой поворот события был получше его любимых фильмов о звездных войнах.
Когда пастор Бэн обнаружил следы кукурузного масла, он понял, что в этом деле замешан Даниил. Покричав на подростка, пастор решил хоть как-то наказать правонарушителя и послал его копать могилу, так как на следующее утро было запланировано погребение усопшего – скоропостижно скончавшегося местного бизнесмена.
Дани в душе чувствовал себя виноватым, поэтому повиновался приказу пастора беспрекословно и, взяв лопату, принялся усердно за работу. Он так старался, что не заметил, что яма оказалась настолько глубокой и узкой, что выбраться наш герой оттуда уже не мог. А тут, как назло, немного заморосил дождь, земля стала влажной, скользкой и мягкой. После нескольких безуспешных попыток выбраться наружу, усталый мальчик завалился на дно ямы передохнуть и уснул там мертвым сном.
Рано утром его разбудил шум на кладбище. Он догадался, что у ямы, должно быть, собрались родственники и друзья умершего, пришедшие попрощаться с покойником и проводить в его последний путь. Пастор Бэн в это время уже начал «похоронную процедуру», а заплаканная вдова периодически издавала не совсем понятные звуки, прерывая речь пастора.
Дани закричал из могилы:
– Эй, там, наверху! Это я!
Голос его был настолько громким, отдающий эхом в туманном сером утре, что он вынудил вздрогнуть всех присутствующих на кладбище. Вдова вскрикнула, и стало понятно, что еще секунда, и она упадет в грязь, поэтому стоящий рядом друг умершего моментально подхватил падающую особу.
Пастор Бэн перекрестился, прислушался к возникшей тишине, а потом снова продолжил чтение, решив ускорить всю процедуру захоронения. Он так быстро читал, что никто толком не мог понять, что именно он читает, и вообще, о чем он говорит. «Аминь», – сказал священнослужитель и дал знак двум помощникам, что пора опускать гроб в яму.
Как только Дани увидел опускающийся на него большой лакированный гроб, он понял, что может быть погребен вместе с усопшим, что вовсе не входило в планы мальчика. И он истошно завопил со всей силы:
– Эй! Я еще живой! Что вы делаете?
Один из мужчин, опускавших головную часть гроба, испугался настолько, что уронил трос, и гроб упал головной частью вниз ямы, приняв строго вертикальное положение. Крышка гроба отвалилась и перекрыла яму по диагонали. Труп усопшего вывалился из гроба на крышку головой вниз. Оказалось, что, то ли с целью экономии средств, то ли по другим причинам, но костюм на усопшем был бумажный, одноразовый. Он лопнул по швам, и на обозрение публики предстала весьма удручающая картина оголенного тела мертвеца. Белые волосатые ноги торчали в стороны, а задняя часть, покрытая трупными пятнами вообще вызывала отвращение у смотрящих. К счастью, Даниил находился в это время в нижнем углу под застрявшей крышкой, свернувшись там клубочком, весь в страхе, что уже никогда не выберется из могилы.
Вдова при виде такой живописной картины снова издала странный визг и упала. Но на этот раз ее «телодержатель» поскользнулся на мокрой земле и, не удержав падающее тело женщины, свалился вместе с ней в большую грязную лужу рядом с могилой.
Пастору Бэну пришлось позвать нескольких соседей-прихожан на помощь, чтобы вытянуть полуразвалившийся гроб вместе с усопшим, а потом грязного и мокрого Дани, больше похожего на черта, чем на нормальное живое существо.
Марта и Бэн не знали, что делать с мальчиком, но решили дать ему последний шанс исправиться и стать примерным ребенком. Дани начал развозить местную газету по утрам, фактически, за мелочь, но он был весьма горд, что ему поручили такое значительное дело. Каждое утро он подъезжал на своем двухколесном велосипеде к типографии и загружал две большие полотняные сумки свежей газетой, скрученной в рулоны и перетянутой резинкой, готовой для доставки по всему городу.
Вот и на этот раз Даниил подъехал к дому старушек, вытянул один рулон газеты и бросил его весьма виртуозно, попадв прямо в корзинку у двери, которую старушки приготовили специально для газет и всякой рекламной ерунды. Дани довольно улыбнулся и подошел к калитке Джека. Он вытащил очередной рулон газеты и со всей силы бросил его в сторону крыльца, чтобы газета приземлилась прямо на небольшой круглый столик. В последнюю долю секунды перед броском он увидел сидящего в кресле Джека, что раньше никогда не случалось. Рука дрогнула, и газета, проделав несколько сальто в воздухе, попала прямо в голову Джека. Его тело слегка вздрогнуло, рука вдруг резко опустилась, и большая книга, которую он держал в руках, с грохотом упала на пол.
Даниил застыл, словно парализованный, и смотрел большими перепуганными глазами на Джека. Он думал, что тот сейчас вскочит с кресла и начнет браниться, как это умел делать только мистер Раян. Но тело Джека не двигалось. Постояв еще минуту, подросток оставил велосипед у забора и, крадучись на цыпочках, направился к дому. Периодически он останавливался, присматривался к Джеку и продолжал свое движение. Наконец, он оказался всего в двух шагах от мужчины. Тело Джека бездыханно сидело в старом кресле, не подавая никаких признаков жизни.
Дани дернул Джека за рукав – рука камнем ударилась о ножку кресла. Парень пощупал лицо мертвеца – оно казалось каким-то каменным. И вдруг сильный страх пронзил подростка. Он быстро выскочил на улицу и помчался на своем старом велосипеде домой, чтобы рассказать о случившемся маме, с которой постоянно делился всеми своими секретами.
Марта в это время готовила завтрак пастору Бэну, который пришел ее навестить рано утром, зная, что ее сын занят доставкой газет. После бурных любовных сцен он довольно лежал в большой кровати Марты, поглаживая свой живот и перебирая в памяти сладкие моменты совсем еще свежего прошлого. Хозяйка была одета в длинный шелковый пеньюар золотого цвета, напоминая собой крупную золотую монетку, что еще больше возбуждало пастора Бэна. Она зашла в спальню с небольшим подносом-столиком, поставила его прямо перед своим кавалером и начала кормить возлюбленного, как ребенка, омлетом с беконом и кусочками белой булки. После двух-трех кусочков еды она подносила ко рту пастора небольшую чашку с кофе.
– Мдааа… – наконец-то, издал звуки Бэн. – Ты, Марта, самая приятная и практичная женщина из всех, которых я когда-либо знал.
– Бэн, дорогой, может, пора сказать Даниилу о твоем отцовстве? Может, все его проблемы связаны с тем, что он не знает, кто его папа?
Пастор Бэн поперхнулся кофе и после кратковременного приступа кашля ответил:
– Ты хочешь меня убить! Ты хочешь, чтобы я потерял свою репутацию прямо в канун Рождества, когда я намерен собрать большие подаяния во благо нашей церкви! Нельзя же думать только о своем, о личном! Подумай о том, каким шоком эта новость может оказаться для всей общественности нашего города, Марта!
– Прости меня, дорогой, я как-то не подумала, – сказала Марта и чуть не прослезилась.
В этот момент входная дверь с грохотом открылась, и в считанные секунды на пороге спальни Марты появился Дани.
– Маааа! – успел сказать он, и тут же умолк при виде странной картины: его мать, раскрасневшаяся, сидела в золотом пеньюаре на кровати с одной стороны, а с другой стороны из-под одеяла торчали две волосатые мужские ноги. Голова пастора была покрыта одеялом, а поднос покачивался на его округлом животе то вправо, то влево.
– Даниил, как ты смел войти в дом без стука? – спросила она в полном замешательстве. – Почему ты не на работе?
Даниил не сводил глаз с волосатых ног.
– А что с пастором Бэном? – спросил он мать.
– Где ты видишь пастора Бэна? – спросила покрасневшая мать. – О чем это ты?
– Ну, вот же, его ноги! – ответил сын и пальцем показал на две волосатые нижние конечности, торчавшие в стороны из-под пухового одеяла.
Марта поняла, что отрицать наличие Бэна в ее постели бесполезно.
– Пастор Бэн зашел на минутку, чтобы узнать ушел ли ты на работу и пожелать тебе хорошего дня, но ему стало плохо. Наверное, сердечный приступ. И я предложила ему полежать немного, пока придет доктор Шварц и осмотрит его.
Бэн, перекрестившись под одеялом, вздохнул, и в это время поднос соскользнул с его живота и с грохотом упал на пол. Пастор чуть было не вскочил с кровати, но Марта вовремя схватила его за руку, так как испугалась, что нагота ее кавалера может ввести сына в еще больший шок.
Но Даниил абсолютно не реагировал на присутствие мужчины в кровати его матери.
– Ма… Мам… Я убил Джека! – сказал он.
Марта посмотрела на сына, потом на Бэна, потом опять на сына. Она не понимала, что он говорит.
– Ты? Джека? Побойся бога так шутить перед твоими матерью и отцом.
– Каким отцом?
– Отцом Бэном… Пастором Бэном.
– Для меня все прихожане – это мои дети, дочери и сыны, – вставил слово Бэн.
– Ма, но я убил Джека!
– Ты имеешь в виду, этого старого ворчливого Джека, которого ненавидят все жители нашего города? – спросила она подозрительно парня. Тот кивнул головой.
– Этого идиота, придурка, отъявленного негодяя, зловонную сволочь? – спросил пастор.
Марта не ожидала таких характеристик Джека от самого пастора, поэтому тут же приложила палец к губам, давая понять Бэну, что тот сказал лишнее. Дани снова кивнул головой.
– Ну, раз так, то царство ему небесное, хотя он не заслуживает там быть, – сказал Бэн и перекрестился. Потом он с недоверием посмотрел на подростка. – А как это ты умудрился его убить? Столько людей пыталось с ним расквитаться, но никому не удалось угробить Джека.
– Я бросил в него газетой и попал в голову. И он умер.
– От удара газетой?
– Ага.
– Ты случайно в газету камень не завернул?
– Нет… Но я там видел вашу Библию.
– Мою Библию? Ту, которая пропала на прошлой неделе? – спросил пастор и покрылся мелким холодным потом.
– Да.
– Боже мой, так ты убил его из-за моей Библии! Этот негодяй украл мою святую книгу, а ты пытался ее вернуть мне и убил Джека. Сын мой! – пастор Бэн готов был разрыдаться.
– Что мы будем делать? Что мы будет делать? – запаниковала Марта. – Ведь если узнают, что наш сын убил Джека из-за Библии, они же скажут, что это ты надоумил его на такой жестокий поступок.
Улыбка на лице пастора моментально поменялась на горькую гримасу.
– Да, нужно что-то делать. Но что?
Он вскочил с кровати и начал сосредоточенно бегать по комнате, анализируя ситуацию и придумывая решение возникшей проблемы. Он даже не заметил, что на нем не было нижнего белья. Даниил в это время пассивно наблюдал за мелькающими перед ним маленькими ягодицами пастора и всем тем, чем он владел между ног. Хождение Бэна по кругу завораживало и усыпляло Дани. Еще минута и он бы свалился в гипнотическом состоянии на ковер, но вдруг пастор Бэн остановился и уверенно сказал:
– Нам необходимо забрать Библию и удалить все следы преступления! Быстро поехали!
И рванул в коридор. Марта помчалась за Бэном, держа в руках его одежду.
Вскоре все трое, усевшись в большой черный кадилак Бэна, ехали к дому Джека.

***

Сначала шериф Морис хотел включить сирены, чтобы прокатить трех старушек с шиком, но вовремя спохватился. Он не верил в историю трех сестер, поэтому решил, что лишние вопросы местных жителей, которых он разбудит полицейскими сиренами, ему не нужны. Автомобиль шерифа тихо подъехал к дому трех сестер.
Эмилия, Абигель и Вероника подошли к входной двери и начали усердно искать ключи в своих маленьких черных сумочках. Шериф Морис терпеливо наблюдал за действиями сестер, а когда ему надоело все это, посмотрел на дверь. Маленькая черная щель говорила о том, что дверь вовсе не была заперта.
– Леди, вы, кажется, забыли запереть дверь, – сказал он и тут же ее открыл.
Старушки были в полном недоумении и ворчали друг на друга за спиной Мориса. Тот спокойно вошел в дом, посмотрел по сторонам – Джеком здесь и не пахло.
– Вот здесь он лежал! – сказала Эмилия, показывая рукой на место у входа, где три сестры оставили в покое и одиночестве бездыханный труп своего соседа.
– Кто он? – спросил шериф.
– Джек! – ответили трое женщин одновременно.
– И куда же он подевался? Его здесь нет.
Женщины стояли в полном недоумении.
– Может, он ожил… и ушел к себе домой, – сказала перепуганная Вероника.
– Хи-хи-хи… Ходячий труп, – пропищала Абигель.
– Скорее всего, он просто вас разыграл, – предположил шериф. Он прошелся по коридору и свернул в первую комнату слева – гостинную. Потом подошел к окну и посмотрел в сторону соседского дома, в котором жил Джек. Он увидел мужчину, сидящего у двери в кресле-качалке и смотрящего в сторону улицы.
– Вот он ваш герой! Сидит у себя на веранде и наблюдает за происходящим!
Женщины не могли поверить словам шерифа. Они подбежали к окну и сразу же шарахнулись в сторону, как будто увидели привидение. Джек, действительно, сидел в кресле-качалке.
– Негодяй! Он разыграл нас! – сказала Вероника. – Его убить за это мало!
– Никаких убийств, дорогие леди! – сказал спокойно шериф.
Три женщины чувствовали себя препаршиво, но деваться было некуда. Чтобы замять свою вину за ложный вызов правосудия, они решили угостить шерифа Мориса всеми своими сладкими изделиями и тут же вежливо попросили его пройти на кухню. Вероника быстро убрала осколки чашки, Абигель приготовила свежий кофе, а Эмилия завалила стол вчерашней и сегодняшней выпечкой. Морису нравился такой поворот событий: не нужно писать нудные протоколы происшествия и заниматься бугамотворчеством, а тем более, не нужно иметь дело с трупом Джека. Он с радостью приступил к расправе над сладким.

Пастор Бэн увидел полицейский автомобиль у дома сестер и весьма опечалился. Он спокойно проехал мимо дома женщин, оценивая обстановку, и остановился у дома Джека. Тело мужчины все еще находилось в кресле. Значит, Морис или ждет подмоги, или… еще не успел обнаружить труп. Ведь может быть, что он просто навестил старушек, чтобы полакомиться их выпечкой.
Бэн приказал Марте и Дани сидеть в автомобиле, а сам перебежками, как настоящий сыщик, направился к дому старушек. Прячась в кустах, он подобрался к кухонном у окну и посмотрел внутрь дома, чтобы узнать, чем занимается шериф в этот утренний час в доме сестер. Его глазам предстала довольная рожица Мориса, поглощающего эклеры. Три сестры сидели за столом и угощали шерифа, упрашивая попробовать кусочек яблочного пирога, кексы, имбирные пряники и прочую аппетитную выпечку.
Пастор Бэн быстро пробежался через двор к дому Джека. Он подкрался к входной двери, внимательно следя за Джеком. Потом он толкнул его: туловище слегка наклонилось, и голова резко упала на круглый стол. Бэн ловко схватил Библию, лежащую на полу, и быстро направился к своей машине.
– Все, никаких улик!.. Уматываем! – сказал он Марте и Дани.
– Как никаких? А если они проведут экспертизу и найдут следы типографской краски на челе убитого? – спросил подросток.
– Господи, где ты начитался такой ерунды? Какая экспертиза? Какая краска? – зашипел пастор Бэн, заводя мотор автомобиля, чтобы поскорее удалиться с места преступления.
– А еще они найдут мои и ваши отпечатки пальцев. И следы от ваших и моих туфель! – не успокаивался Дани.
– Вот это влип! Господи, сохрани и помилуй! За что ты меня втянул в эту историю? За что ты меня наказываешь?
– И нас объявят сообщниками в убийстве. А это уже убийство первой степени! – не утихал мальчик, бурная фантазия которого разгорелась вовсю.
– Замолчи! – закричал пастор Бэн. – Иначе я тебя удушу своими руками, и будет уже два убийства за один день.
Марта, слушая спор мужчин, едва сдерживала рыдания.
– Черт… Влип, – сказал пастор Бэн. – Что же теперь делать?
– Нужно избавиться от тела, – сказал Дани. Он начал чувствовать себя героем какой-то известной детективной истории. – Его нужно где-нибудь закопать.
– Среди белого дня закопать? И где закапывать? Здесь, во дворе, прямо под носом шерифа Мориса? Или во дворе твоей мамочки?
– В лесу!
– Неплохая идея. Но что-то на копание меня вовсе не тянет. А если труп найдут, так начнут расследование. Нет, такой план не подходит.
– Тогда нужно инсценировать случай естественной смерти, – сказал Даниил, все больше представляя себя доктором Мориарти из творчества Конан-Дойла.
– Гениально! Так от чего же умер Джек?
– Он шел по улице, упал, ударился головой о бордюр…
– Нет, нам нужно убрать тело и выиграть время.
Марта, вытирая одновременно слезы и сопли, сказала:
– Джек часто гуляет за городом, в районе скалистых холмов.
– Умница! Гениально! – прокричал пастор Бэн. – Гулял, поскользнулся и упал со скалы… насмерть. Никому даже в голову не придет идея обвинить кого-то. Значит так, быстро затягиваем тело в багажник и живо удираем отсюда, пока шериф не закончил жевать эклеры. У нас в запасе минута-две, не более.
Марта, Даниил и пастор Бэн выскочили из автомобиля, осмотрелись по сторонам, подошли к Джеку и с некоторыми препятствиями и усилиями перенесли труп в багажник автомобиля. А потом на полном газу рванули за город, подальше от цивилизации, чтобы никто не мог догадаться о смерти Джека в это раннее зимнее утро.
Шериф Морис, наевшись сладкого и напившись кофе, довольно поглаживал свой живот. Он попрощался со старушками, обещая почаще заглядывать к ним в гости. Открыв дверь автомобиля, он остановился в нерешительности, так как, с одной стороны, должен был задать Джеку несколько вопросов по поводу инцидента в доме старушек. Но, с другой стороны, ему вовсе не хотелось говорить с этим человеком, зная его крутой нрав. Он посмотрел в сторону дома Раяна. Хозяина и след простыл. Значит, куда-то уже подался. Шериф вздохнул с облегчением, сел в автомобиль и поехал в сторону полицейского участка.

Сержант Макарони зашел в здание полиции и обнаружил отсутствие шерифа Мориса. Сначала он обиделся, что его босс исчез без предупреждения, но, посмотрев на коробку свежих пончиков, весьма обрадовался – теперь он может выбрать свои любимые пончики, не уступая первенство выбора своему боссу. Он поставил коробку с выпечкой на стол шерифа, а сам удобно расселся в большом кожаном кресле. Рядом с коробкой он поставил картонную кружку черного кофе.
Сержант Макарони считал себя большим удачником. Он и его родной брат Дик, устроившийся пожарником в местной пожарной станции, были любимицами всех женщин городка и близ лежащих сельских поселений. Две их профессии были связаны с ношением униформы, что очень нравилось братьям Макарони. Они любили пройтись по центральной улице города, словно проводили показ мод, собирая взгляды и вздохи женской публики. Они даже выпустили календарь и несколько плакатов со своими фотографиями, которые по качеству не уступали обложкам современных глянцевых журналов.

Может, в фотомодельном бизнесе большого города или страны эти двое и затерялись бы, но в нашем небольшом городке они были настоящими героями, востребованными многочисленными поклонницами.
Оба брата следили за своей формой, оттачивая контуры мышц торсов, ног и рук в небольшом тренажерном зале. Нередко по вечерам они давали уроки аэробики, в основном, женщинам, которые хотели потерять вес, или же хотели чего-то другого. Оба брата мечтали раскрутить продажу своих календарей и плакатов до международного уровня, поэтому не отказывались от предложений и услуг своих воздыхательниц, готовых вложить в дело братьев Макарони немалые суммы денег.
Сержант Макарони наслаждался тишиной предрождественского утра. Он ближе придвинул коробку с пончиками к себе и задумался: какой же пончик выбрать? Он любил и Бостонский Крем, и Гавайский, и Черный Лес, и многие другие – он любил все пончики. Сержант вытащил из коробки один, густо покрытый белой сахарной пудрой, потом открыл рот и откусил приличный кусок мягкого теста. О, это была благодать. Мужина закрыл от удовольствия глаза.
– Кха… Кха… – послышалось в комнате.
Сержант открыл глаза и чуть не поперхнулся. Перед ним, словно привидения, стояли трое в черном, внимательно наблюдая за действиями Макарони. Лицо полицейского было покрыто белой пудрой, поэтому выглядел он весьма нелепо и даже смешно. Проглотив застрявший в горле кусок теста, он с трудом выговорил:
– Чем я могу вам помочь? Вообще-то, так можно и человека убить. Стучаться нужно!
В который раз сержант пожалел, что не повесил на входную дверь специальный звонок, оповещающий о появлении внезапных посетителей.
– Я вас слушаю! – решительно сказал он.
Боб, Грег и Франк растерялись, и стояли молча, словно набрали в рот воды.
– Что случилось? – спросил сержант Макарони, которому эти старики уже начали действовать на нервы.
– Собственно говоря, мы проходили мимо и решили зайти, и… спросить, случилось ли что? – сказал Грег, самый храбрый среди этой троицы друзей.
– А что должно было случиться? – недоумевал полицейский.
– Ничего… А никого с утра еще не посадили?
– А кого должны били посадить?
– Никого.
В комнате воцарила тишина. Мужчины чувствовали некую неловкость, а сержант Макарони нервничал, что три старика помешали ему спокойно расправиться с пончиками и задают глупые вопросы. Постояв минуту безмолвно, Боб, Грег и Франк вежливо попрощались и направились к выходу.
Пока сержант расправлялся с очередным пончиком, три друга стояли у входа в полицейский участок, размышляя, куда им податься, что предпринять? Наконец-то, они решили вернуться к дому своих подруг, а заодно решить вопрос, что дальше делать с трупом Джека?

Часть 1 (2)
Часть 2 (1)
Часть 2 (2)